9 февраля в эфире телеканала ОНТ появилась титулованная белорусская спортсменка, бронзовая медалистка Олимпийских игр 2008 года по легкой атлетике Надежда Остапчук, которую ранее держали в заключении. Это не новая практика для государственной пропаганды. Ранее подобные «интервью» выходили, например, с футболистом «Торпедо-БелАЗ» Анатолием Макаровым, блогером Романом Протасевичем, медиками. Психиатр Сергей Попов объясняет, как относиться к высказываниям людей, которые были не согласны с происходящим в Беларуси после августа-2020 и в итоге оказались в жерновах пропаганды.
Сергей Попов
Врач-психиатр, психоаналитик, член Международной психоаналитической ассоциации, бывший заместитель председателя этического комитета Белорусской психиатрической ассоциации.
Подобные «интервью» — совсем не журналистика, а банальное использование людей для пропаганды. Цель — создание образа вежливого благодушного государства. Именно образа. И, конечно, «обеление» одного конкретного человека — Лукашенко.
Это системная вещь для оказания воздействия. Правда, на кого рассчитаны «интервью»? Если только на тех, кто до сих пор сохранил минимальную лояльность к режиму или не определился, как жить дальше.
Другой момент, который вижу: государство потеряло людей. Говорю не только о тех, кто физически уехал из Беларуси после 2020-го, но и об оставшихся. И те, и другие и раньше не особо доверяли власти. Однако по крайней мере было желание работать на благо страны, сделать Беларусь лучше. А сейчас это параллельное выживание. Думаю, чиновники видят, чувствуют подобные моменты. Но дальше…
Людей пытаются вернуть, извините, как провинившуюся скотину. Все равно режим повторяет: вы зависите от нас, надо поклониться, отработать вину. Это срежиссировано, причем плохо. Опять притворство, псевдовежливость. Хотят лишь вернуть контроль, а не устранить корни проблем. Власть, например, по-прежнему не признает, что есть кризис, что идет отток специалистов, что в тюрьмах больше тысячи политических заключенных. Нет, в Беларуси все равно невозможно иметь разные взгляды.
Еще мне показалось, что режим и Марков (Марат Марков — пропагандист, председатель правления ОНТ, бравший «интервью» у Остапчук и Протасевича. — Прим. ред.) в частности боятся. Они находятся в отчаянии. Люди, которые выступают за новую Беларусь, говорят о несправедливости и преступлениях в стране, не дают властям покоя. Но нельзя жалеть и недооценивать режим. Чуть ослабишь хватку — ударят. Там нет совести. Зверь, который боится, сразу нападает, если почует слабость противника. Так сегодня и в Беларуси.
«Интервью» мне очень напоминают «покаянные» видео. Чем более известный человек, тем более внушительный фон создается. Это уже не печально известная дверь на заднем плане, а мультимедийная студия, красно-зеленая одежда, пиджак ведущего. Но суть одинакова. Очередные попытки «перевернуть страницу». Мол, давайте отрицать часть реальности, различия. Власть, кстати, сама и вносит раздел, напоминая о желании вернуть «как было до 2020 года». Однако, повторюсь, это из серии, что люди должны признать, что они дураки, глупые дети, а вот «всемогущий родитель» знает, как правильно жить.
В хорошем интервью собеседник журналиста говорит свободно. Ничего подобного здесь я не вижу — сразу ощущаются строгие рамки. К тому же, условно, вчера было задержание, тюрьма, а сегодня интервью на государственном канале — все это как-то не очень вяжется. Сразу начинаешь сомневаться в искренности.
Думаю, можно и нужно понять тех, кто соглашается на такие «интервью», «покаянные» видео. Для одних это может быть самовыживание, для других — возможность «повесить флаг» на той стороне, которая победила, быть на стороне «сильного». Желание оказаться на свободе перевешивает то, как человек будет выглядеть в глазах окружающих. И не стоит забывать важнейший момент. Людям могут грозить годы заключения, не говоря о постоянном моральном давлении в тюрьме. Остапчук мне показалась по видео сильным человеком.
Конечно, согласие на «интервью» — своего рода сделка с совестью. Человек потом так или иначе будет жить с внутренним конфликтом. Надо будет постоянно договариваться с собой, если мысли и убеждения расходятся со словами и действиями. Своего рода расщепленное состояние. Аналогичный пример из жизни: люди ходят на нелюбимую работу как на каторгу. У них склонности к одному, а занимаются совсем другим. Это сильно выматывает и может длиться годы. А еще есть опасение за родственников. Отсутствие возможности помогать и защищать своих близких, быть с ними рядом в нужный момент – едва ли не главный страх любого из нас.
Думаю, для человека не является травмой или сложностью врать врагам. Но кроме внутреннего конфликта, есть иная опасность. От человека после «покаяния» могут отвернуться близкие или друзья. Представьте, что потеряется доверие, уважение. Вот это способно быть триггером для опасных процессов, связанных с психическим здоровьем.
Еще рад подчеркну: такие «интервью» — инструмент влияния, манипуляции, воздействия для реализации целей режима. Не нужно обращать внимания на контент, смысловое содержание. Важна именно журналистская работа — имею в виду, доносить реальный смысл подобной пропаганды. Чем больше мы все будем понимать, что «интервью» — лишь изнанка насилия и контроля, тем меньше власти станут это использовать.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.